ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ДИВЕРСИИ
В первой половине XVII века Швеция как бы официально стала своеобразным европейским центром по подделке русской монеты. В приграничных городах и поселках не покладая рук трудились как шведские, так и русские мастера. Обиженным и недовольным русскими порядками профессионалам, кто когда-то пользовался доверием и чеканил монету на денежных дворах, за кордоном давали прикрытие, убежище и работу. Самый большой поток отечественной монеты «шведского производства» в трюмах судов «втекал» на территорию России через Архангельск. Для отвода глаз мелкие партии рублей и копеек направлялись в другие европейские государства, но и у них конечный пункт сбыта был один — Россия.
И даже несмотря на все строгости Уложения 1647 года, импортная подделка новой монеты с изображением лика Алексея Михайловича началась сразу же после ее выпуска. Неутомимые шведы, на территории которых открывались богатые медью рудники, день и ночь штамповали русские копейки. Разменивая в России медь на чистое серебро, шведы получали огромные прибыли. Дурному примеру следовали отечественные мошенники, которые выезжали за рубеж, чтобы запастись соседской медью и с «наваром» обменять ее на серебро.
Правительству ничего не оставалось делать, как на пограничных заставах и таможенных пунктах подвергать строгому досмотру всех крестьян и торговцев, возвращающихся из Швеции. В случае обнаружения у них медных денег и металла контрабандисты подвергались немедленному аресту и направлялись к местному воеводе для начала следствия. Строго воспрещалось вывозить за «бугор» и русские деньги — правительство остерегалось, что отечественные монеты могли послужить образцом для новых подделок.
Но, как это ни печально, а принимаемые меры не давали результата. Мало того, количество поддельной медной монеты с каждым днем вытесняло из оборота монету настоящую, серебряную. В 1659 году Алексею Михайловичу ничего не оставалось, как дать приказ об изъятии из обращения крупной серебряной монеты, которой в государстве оставалось все меньше и меньше.
Ни государь, ни его боярская Дума на протяжении шести десятков лет не знали, каким образом повлиять на ситуацию и упорядочить экономический конфликт. И только молодой Петр, расставив частоколом на Балтике таможенные посты, сумел взять ситуацию под контроль. В мае 1699 года, заняв престол, он первым делом напомнил таможенным архангельским головам о «черном времени»: «Да гостю с товарищами смотреть накрепко: в прошлых годах при Державе блаженныя и вечнодостойныя памяти Великаго князя Михаила Федоровича, всея России Самодержца, писали с Двины северные воеводы и дьяки, что у заморских иноземцев в привозе объявлялись многия русския деньги, и деланы у них на-русский, московский чекан, и те смешаны с медью мало не вполы и привозили к городу Архангельскому и давали русским и всяким торговым людям за товары и на старыя деньги московского государства променивали, а из московского государства возили к себе старыя деньги чистаго серебра, и от того чинили московским торговым людям многие убытки и серебру оскудение...»
Иноземных купцов, у которых находили фальшивую российскую монету, лишали права торговли и впредь корабли к причалам не подпускали.
Впрочем, на российских окраинах и в приграничных районах подделывалась и серебряная монета, потому как жители тамошних мест, в отличие от населения центральных районов страны, хорошо были знакомы с металлическим производством. Да и близость границы, в опасное время перейти которую не составляло особого труда, гарантировала безнаказанность.
После смерти Петра, уже при Анне Иоанновне, завоз поддельных русских денег из-за рубежа вновь стал увеличиваться. Иноземцы «за воровской пуд меди» стоимостью в 8 рублей покупали русских товаров на 40—50 рублей и тем самым, получая «великую прибыль», причиняли «Российскому государству напрасный великий убыток». Вдоль границ были выстроены новые заставы, но поток фальшивой монеты не прекращался. Чиновники оправдывались, дескать, «понеже и кроме застав...,от границ дороги есть».
При Елизавете Петровне самым уязвимым местом денежного обращения стали медные пятикопеечники. И правительственные учреждения, и население рассматривали их «яко самую вредительную государству монету».
Так оно и было: рынок России вмиг заполнился легковесной, неполноценной медной монетой, что стремительно вело к девальвации, росту пен на отечественные и особенно иностранные товары, падению вексельного курса. Расстройство денежного обращения самым отрицательным образом начало сказываться на состоянии финансов, торговли, всей экономики в целом, в конце концов, на положении народа.
Не унывали только «блинопеки». Им было чем рисковать. Нарицательная цена пятаков примерно в пять-шесть раз превышала стоимость меди на рынке. В магнатских хозяйствах Польши и Литвы, пограничных с Россией, один за одним открывались монетные дворы, где пятикопеечники производились в больших количествах. Причем подделки по весу и внешнему виду были полностью тождественны русским монетам. Примешивать другие металлы не было смысла. Восьмирублевые затраты на пуд меди приносили пятикратную прибыль.
Отлаживался и сбыт чужеродной монеты на территории России. По свидетельству современника, на Украине золотые червонные (официальный курс которых был равен 2 руб. 25 коп. — 2,30) скупали по три рубля. «И такая высокая цена не от чего иного, как от привозных фальшивых пятикопеечников», — говорилось в донесении местной власти. В 1744 году правительство с тревогой констатировало, что государство «излишнею медною монетою наполняется, напротиву же того серебряные деньги и слитки сливают и за границу вывозят».
Императрицей подписывается очередной указ «О запрещении провозить из-за границы медные пятаки». В нем говорится: «...с ввозимыми де из-за Польской границы в Ригу российскими серебряными монетами являются и медные пятикопеечники, которые Канцелярия удержала за таким сумнитель-ством, что те пятикопеечники могут подделать за границей, в Польше или других местах, таким же мастерством, как и на российском монетном дворе, и признать никак невозможно...»
Тем же указом запрещалось производить расчеты в пограничных городах, в частности в Ревеле и Риге, пятикопеечниками сорокарублевой стопы.
Если мелкую монету, например полушки, можно было изготавливать ручным способом, то для производства пятаков требовалось сложное, определенной мощности оборудование. Местные «воры» таковым не располагали. Да и в документах XVIII века не встречается ни одного свидетельства о каком-либо существовании в России нелегального монетного двора. Проводимые одна за другой царские экспертизы показывали, что русские злоумышленники, как правило, били монету простым и дешевым способом — отливали металл в форму. Но полученные кустарным путем подделки заметно отличались от выделанных «на обыкновенных печатных станах». Эксперты монетной канцелярии пришли к выводу: «такого большого инструмента иметь им (российским фальшивомонетчикам. — С.Р.) было невозможно». С таким определением был согласен и Сенат: пятаки, «которые литы в опоки, те легко узнать можно, понеже чистотою против настоящих чеканенных не будут».
Меры по пресечению ввоза поддельных денег принимались «драконовские». На заставах просматривали всех проезжающих и из-за боязни заграничных подделок отбирали русскую медную монету и бросали ее в воду.
На западных рубежах России выстраивались все новые и новые пограничные и таможенные посты. Виновных в подделке российской меди и вывозе отечественной серебряной монеты скоро судили. Над приговором долго не размышляли — петлю на шею. Та же участь ожидала таможенников и служителей пограничных застав, допустивших нарушение закона по оплошности или корыстным соображениям. Иностранцы, профессионально промышлявшие обменом пятаков на золотую или серебряную монету, выдворялись за рубеж, а их имущество тут же обращалось в пользу государства. Правительство ограничило поступление пятаков в приграничные районы, запретив их расход как на казенные службы, так и на выдачу жалованья солдатам и офицерам.
И хотя «гайки закручивались» тотально, оборвать все нити нелегального сбыта так и не удалось. Давние опасения Комиссии по монетным делам о наводнении страны фальшивыми пятаками полностью подтвердились.
Медные деньги, чеканенные по 40 рублей из пуда, чуть ли не каждый день падали в цене. В конце концов их отказались принимать даже рыночные торговцы. Мастеровые люди корабельной верфи в Казани, получавшие жалованье медной монетой, объявили: «Купецкие люди медные деньги ни за что не берут, а отговариваются тем, что у них в подушный платеж тех медных денег не принимают, а требуют все серебряных, а затем в покупке всяких припасов и материалов чинится остановка и продолжение».
Что же говорить о купцах и богатеях, которые, приберегая серебро, старались расплачиваться только медными пятаками. В итоге драгоценные монеты практически исчезли из оборота. И в ряде районов страны основная масса денег, находившихся в обращении, состояла из одних пятикопеечников. В 1736 году Сенат в очередной раз сообщал Кабинету министров: «А в Ревеле да в народе большей частью обращаются медные пятикопеечники, и пошлины от, купечества в таможню платятся за неимением серебряных рублевиков и медными же пятикопеечниками, чего ради ревельские купцы принуждены те деньги за неимением серебряных рублевиков к корреспондентам своим, с которыми торг имеют, посылать и переводить в Нарву и Санкт-Петербург с немалым иждивением». .
Экономисты-современники так характеризовали сложившуюся финансовую ситуацию: «Со временем всей золотой и серебряной монеты лишиться можем, а на иностранные товары цены в три или более раза могут возрасти». И в который раз советовали правительству: как можно скорее изъять из обращения медные пятикопеечники. И хотя такие предложения поступали в Зимний дворец и Сенат на протяжении почти двадцати лет, судьба пятаков была решена только в середине 50-х годов.
В те же трудные годы и сама Россия разрабатывала проекты о тайном выпуске зарубежной валюты. В 1757 году в приемную Елизаветы Петровны попал проект официальной подделки польских монет. Русские войска, расквартированные на территории этого государства и в соседних с ним странах, остро нуждались в местной валюте. В Санкт-Петербурге всерьез обсуждался план допечатки польских злотых на российских монетных дворах. Правда, автор проекта Иван Шлаттер советовал поставить в известность о сем факте польского короля. И даже привлечь его в сообщники: «Надобно стараться, чтобы от короля польского хотя секретное согласие получить как о сделании оных монет, также и о изображении на оной портрета его... дабы... российскому двору нарекание не понести, якобы чужого государя монеты подделывать...» О такой наглости мир еще не слышал!
Проект Шлаттера об эмиссии чужой валюты почти три года ходил по сенатским канцеляриям и только 25 августа 1760 был вынесен на заседание. Члены правительства без лишнего крючкотворства одобрили программу по выпуску польских денег. В протоколе появилась запись: дескать, Сенат таковое «мнение» действительного^ статского советника Шлаттера «за весьма полезное признавает».
Вот только история умалчивает: были ли сделаны пробы чекана польских денег и смогли ли российские дипломаты договориться с польским королем? Но с приходом на престол Екатерины Великой политическая и финансовая ситуация резко изменилась. Россия готовилась к войне с Пруссией, и отечественные монетные дворы получили правительственный заказ на чеканку особой русской монеты по прусским образцам.
Некоторые историки придерживаются мнения, что первым выпуск фальшивых денег как экономическую диверсию использовал прусский король Фридрих II Великий. Это произошло в середине XVIII века, во время войны с Саксонией. По его распоряжению, на захваченной территории в оборот были введены обесцененные серебряные монеты (с пониженным содержанием серебра) с довоенной датой выпуска. Таким образом, августейший фальшивомонетчик на время интервенции смог обеспечить содержание своей армии на чужой территории. Ведь местное население предпочитало торговать и оказывать услуги чужеродной армии только за свою собственную валюту. Они ее и получали.
Свой опыт Фридрих II снова повторил во время Семилетней войны. На этот раз в Польшу были ввезены фальшивые злотые, в которых чистого золота было в три раза меньше, чем в подлинных.
Хотя есть знатоки, которые утверждают, что первенство в экономической диверсии принадлежит вовсе не Фридриху II, а чешскому королю Людовику. Мол, тот на два столетия раньше использовал фальшивый чекан и в 1517 году выпустил монеты, весьма сходные с польскими полугрошами. Порченая монета с низким содержанием чистого серебра быстро наводнила польский рынок.
Но кому бы ни принадлежала пальма первенства в этой области, а именно в XVIII веке правители государств активно опробовали на практике ведения войн такой способ экономических диверсий.
Сначала, в период войны за независимость США 1764—1783 годов, изготовлением фальшивок занималось английское правительство. Затем, во время Французской революции, эмигранты-роялисты на специально оборудованных фабриках в Англии и Швейцарии изготовляли суррогатные ассигнации по образцу бумажных денег парижского Конвента. Масштабам незаконной эмиссии ужаснулись, когда после победы над эмигрантами и союзной им австрийской армией под Кибероном было найдено свыше 10 миллиардов поддельных ливров! Далее список государств-диверсантов с четкой периодичностью пополняли Германия, Польша, Швеция, Япония. Не осталась в стороне и Россия...
С благословения Екатерины Великой, с 1768 года на Петербургском монетном дворе началась тайная чеканка золотых голландских дукатов, по пробе, весу и внешнему виду полностью идентичных подлинным. Это была небольшая по весу монета (3,5 г) с круговой надписью «Concordia res parvae с rescunt». На лицевой стороне был изображен воин с пучком стрел в руке. Штемпели мастерски вырезал столичный ювелир И.Б. Гасс. В знак признательности он официально <был оформлен медальером на монетный двор, где проработал более четверти века,
В то время голландские дукаты считались самой распространенной международной валютой. Их с охотой принимали по платежам практически во всех странах мира. Русское правительство использовало самопальные дукаты в военных целях. Первая партия монет была направлена на нужды русского флота. Шла русско-турецкая война. Деньги, подальше от чужих глаз и злых языков, решили отправить морским путем. Годовой запас дукатов был упрятан в трюмы кораблей. Понятно, что перевод столь крупной суммы через международные банки связывался не только с определенными финансовыми издержками, но главное — раскрыл бы планы военной операции. Для дезинформации противника банковским путем настоящими дукатами отправлялись лишь небольшие вексельные переводы. А потому не без помощи подделок при Чесме 26 июня 1770 года была одержана блестящая победа.
Золото на «голландский манер» использовалось и на другие военные и разведывательные маневры. По крайней мере, именно дукатами расплачивался граф А.Г. Орлов, когда по желанию Екатерины заманил в ловушку княжну Тараканову. Известная авантюристка, выдававшая себя то за дочь Елизаветы Петровны, то за сестру Е.И. Пугачева, то за воспитанницу персидского шаха, вела борьбу за русский престол. Орлову удалось заманить ее на корабль «Три иерарха», на котором она, став пленницей, была доставлена в Петропавловскую крепость.
Надо заметить, что по велению императрицы сначала и русские золотые червонцы чеканились на «голландский маниръ» — по весу и размерам они были очень схожи с голландскими. А потом государыня распорядилась: «Сверх сделанных шестнадцати тысяч рублей полуимпериальной монеты, сделать еще таковой же монеты сорок тысяч рублей, шесть пудов восемьдесят четвертой пробы доставить в Кабинет, а затем все достальное золото вышеупомянутого Привоза обратить в голландские червонцы».
Тайная чеканка голландских дукатов не прервалась со смертью императрицы и активно велась во время первой русско-турецкой войны. Последователями екатерининского дела стали Павел, Александр I, Николай I... Словом экономическая диверсия против голландцев затянулась на целое столетие. И лишь в 1868 году по требованию голландского правительства штамповать дукаты на российских монетных дворах перестали.
Не брезговал масштабным выпуском подделок и император Наполеон Бонапарт. Все свои военные походы и захватнические действия Наполеон финансировал как за счет контрибуций, так и путем изготовления фальшивых денег противоборствующей стороны. В 1806—1809 годах по его приказанию производилась подделка прусской разменной монеты. Специально для фальшивой экспансии на бульваре Монпарнас была открыта секретная типография, работу которой направляла и контролировала тайная канцелярия императора. И лишь женитьба великого реформатора на дочери австрийского императора Марии-Луизе положила конец экономической диверсии против Австрии. В 1810 году французские денежники лихо штамповали английские банковские билеты, а ближе к 1812 году перешли на производство русских ассигнаций.
О том, как изготовляли печатные формы и выпускали поддельные ассигнации, рассказал в своих мемуарах гравер главного военного управления Франции Лаль. Именно он был привлечен к секретной работе «Особым отделением тайного кабинета его императорского величества».
В начале 1810 года к нему домой явился незнакомый человек и предложил за хорошую оплату выполнить частный заказ — изготовить точную копию важного документа. Гравер ответственно подошел к выполнению работы, и через неделю заказчик выразил свое восхищение. Вскоре тот же человек пригласил Лаля сходить с ним за получением нового заказа. К удивлению гравера, дорога привела в министерство полиции. Ответственный чин в генеральских погонах предложил изготовить медные клише для печатания билетов английского банка. По понятным причинам гравер отказываться не стал. Но вскоре Лаль вновь был востребован полицейским управлением. На этот раз ему предложили сделать клише для печатания русских ассигнаций. И так как с выполнением задания торопили, работа не прерывалась ни днем ни ночью, а потому по прошествии месяца Франция заполучила несколько сотен качественных клише, с помощью которых планировалось «откатать» огромное количество поддельных русских денег.
Все той же типографией на бульваре Монпарнас командовал брат личного секретаря Наполеона — Фен. В одном помещении стояли полиграфические станки, в другом был склад готовой продукции. Но была и особая комната, где готовые ассигнации бро-сали~на покрытый густым слоем пыли пол, и несколько человек специальными кожаными метлами перемешивали их с сором. Это был цех по искусстбезусловно обеспечивающим государственные кредитные билеты от подделок». Но вскоре оказалось, что подделывались не только банкноты крупного достоинства: в городах Поволжья и на Кавказе были обнаружены фальшивые кредитные билеты номиналом до 100 рублей. Аналогичные донесения поступили из Курска, Иркутска, Варшавы и других горо-, дов России,
В том же архиве хранится протокол допроса военнопленного австрийской армии Иозефа Быстрая, который рассказывал следствию об «увлечении» школьного товарища обер-лейтенанта Александра Эрдели, который был направлен в Вену в распоряжение Военно-географического института. Только в научном заведении печатались не карты, а русские кредитные билеты 10-, 25-, 50-, 100- и 500-рублевого достоинства. Секретное направление военных географов подтвердил в мемуарах один из эсэсовских главарей Вильгельм Хетль. Он подробно описал успешную операцию 1923 года австрийской и венгерской разведок, которая заключалась в подделке французских банкнот. При этом Хетль упоминает, что фальшивые франки, как и русские рубли, печатались в здании Военно-географического института.
Надо заметить, что не только австрияки и венгры, но и разведки ряда других противоборствующих западноевропейских государств использовали фальшивые деньги в качестве средства экономической диверсии против советской России. Немцы в целях формирования «Русской добровольческой армии» в одной из тайных типографий Берлина отпечатали три миллиона фальшивых рублей. Крупные суммы фальшивок направлялись на территорию России для поддержки деятельности контрреволюционных банд. На Дальнем Востоке-в том же направлении действовала и Япония.
И это при том, что каждый белогвардейский генерал, видящий себя спасителем России, «имел право» на допечатку денег. Как уже имеющихся, так и своих собственных. Некоторые полководцы старались поставить производство ходивших в то время «керенок» на широкую ногу. В мае 1919 года в недрах штаба генерала А.П. Родзянко родилась мысль самостоятельно печатать «керенки» для нужд Северного корпуса. Предполагалось выпускать их на сумму от 1,5 до 2 миллионов рублей в месяц. Депеша была отправлена в штаб генерала Н.Н. Юденича. Тот сначала идею не одобрил, а потом все-таки решился. Война требовала затрат.
В июне 1919 года в Пскове развернули кипучую деятельность подручные «атамана крестьянских и партизанских отрядов» батьки С.Н. Булак-Балахо-вича. Нуждаясь в деньгах для армии, а еще больше для кутежей, они начали печатать фальшивые «керенки», которыми офицеры расплачивались в ресторанах, с поставщиками и крестьянами. Фальшивки штамповали сначала в особой комнате гостиницы «Лондон», а затем в доме, по соседству с районной комендатурой. Среди фальшивомонетчиков фигурировали наиболее видные члены «батькиной ставки» — полковник Энгельгард, комендант края подполковник Куражев, начальник оперативного отделения штаба Особой сводной дивизии полковник Якобе, а также инициатор данной затеи — редактор местной газеты и одновременно помощник районного коменданта Афанасьев. Техническую сторону дела обеспечивал инженер Тешнер, который, испугавшись, пытался бежать из Пскова, но был пойман и под конвоем солдат вновь водворен в «псковскую экспедицию» заготовления фальшивых купюр. После раскрытия аферы в конце июля 1919 года только на квартире полковника Якобса было обнаружено фальшивых «керенок» на сумму около 500 тысяч рублей. В августе 1919 года генерал Юденич принял решение об отстранении Булак-Балаховича от командования корпусом. Батьку судили. Вина его состояла не только в постоянных разбоях, убийствах и вымогательствах, не осталось в стороне и печатание фальшивых денег.
Но и после завершения Гражданской войны враг не дремал и не унимался. В 1926—1927 годах органам ВЧК-ОГПУ удалось пресечь экономическую диверсию английской и германской разведок против СССР. Ее финансировал нефтяной концерн «Ройял датч-шелл», возглавляемый Генри Детердингом. Нефтяной король не мог простить обиды — ведь Советы лишили его огромных доходов от нефтяных промыслов в Баку и Майкопе.
Экономическая диверсия была тщательно спланирована и состояла из нескольких этапов. Сначала, 10 июня 1926 года, через британские средства массовой информации Детердинг предсказывает страшную инфляцию, которая вот-вот должна была разразиться в Советском Союзе. Затем Уинстон Черчилль, в то время министр финансов, предостерегает английских промышленников о неплатежеспособности советских заказчиков по кредитам. И вскоре люди бывшего царского генерала Глазенапа, который активно помогал английской разведке, доставляют в СССР первую партию подделок — около 12 тысяч экземпляров фальшивых червонцев. Но дальнейшая операция была сорвана усилиями советских правоохранительных органов. При этом выясняется, что деньги печатались на территории Германии. И сразу после разоблачения диверсии по ноте советского правительства немецкая полиция вынуждена про- ' вести обыск в типографии города Франкфурт-на-Майне. При обыске обнаруживается около 120 тысяч полуготовых банкнот и огромные запасы бумаги с водяными знаками.
В 1929 году в Женеве была заключена Международная конвенция по борьбе с подделкой денежных знаков. В ее составлении приняли участие 26 стран, в том числе СССР. Вызывает интерес тот факт, что одним из авторов меморандума, принятого Конвенцией стал первый президент Международной полицейской организации (Интерпол), полицай-прези ент, а впоследствии и канцлер Австрии Иоганн Шобер. Тот самый Шобер, который в 1923—1925 годах активно поддерживал участников операции по подделке французских денег. Увы, но такое оказалось вполне возможным.
В главном документе Конвенции излагались основные начала международно-правового сотрудничества в борьбе с фальшивомонетничеством, были определены и перечислены виды уголовных преступлений, относящихся к категории денежных подделок. Впервые государства-участники взяли на себя обязательства не делать различий между подделкой собственных и иностранных денежных знаков и ценных бумаг и с одинаковой строгостью наказывать преступников.
В окончательном протоколе констатировалось, что фальшивомонетничество отныне является международным уголовным преступлением, а потому с этого момента все государства, подписавшиеся под текстом Конвенции, должны оказывать помощь заинтересованным странам в розыске изготовителей денежных знаков, сбытчиков и всех остальных соучастников, которые могли скрываться от правосудия на территориях других стран.
Центральное бюро стало новым международным органом, сотрудники которого могли в рамках соглашения Конвенции вести следствие по делам фальшивомонетничества, если оно выходило за границы одного государства. При этом центральное бюро должно тесно контактировать не только с полицейскими властями внутри каждой страны, но и с эмиссионными органами. Понятно, что рекомендовалось в каждой стране открыть так называемые местные бюро, которые в случае необходимости обязаны были собирать необходимые сведения по предупреждению денежных подделок и розыску преступников. Естественно, что бюро различных стран должны взаимодействовать между собой, помогать друг ДРУГУ, регулярно обмениваться необходимыми сведениями о новых выпусках денежных знаков, производимых в стране, об изъятии и аннулировании фальшивок.
Выработанные Женевской конвенцией универсальные правила оказали значительное влияние на развитие международного сотрудничества по борьбе с фальшивомонетничеством, реально угрожающим экономической безопасности государств, прежде всего европейских. После распада СССР, Югославии и других европейских стран к Женевской конвенции присоединились еще около 50 государств.
Забегая вперед, следует отметить, что в настоящее время ряд положений Конвенции устарел, а ее текст требует существенных изменений. В первую очередь это относится к расширению понятия «денежные знаки». Сегодня распространены подделки векселей, аккредитивов, чеков, пластиковых карточек, знаков почтовой оплаты и других ценных бумаг. Однако в Конвенции такие деяния преступными не считаются.
Но хотя и была организована международная организация по борьбе с фальшивомонетчиками, подделок меньше не стало. И на каких-то временных отрезках деятельность фальшивомонетчиков полностью выходила из-под контроля. Ситуация была объяснима, кргда нацистская Германия начала подготовку ко Второй мировой войне. Хотя, если говорить объективно, не только Гитлер, но и СССР не прочь был в случае необходимости отклониться от положений Конвенции. Имеются сведения, что в 30-е годы «вождь всех народов» Иосиф Сталин негласно согласился с незаконной эмиссией американских долларов.
И поддельные доллары действительно пришли в Нью-Йорк. Не отдельными купюрами, а целыми партиями. В один прекрасный день сотрудники Федерального резервного банка США не без труда обнаружили, что половина банкнот, доставленных к ним из немецкого «Дойче банка», оказались самыми настоящими фальшивками. Янки тут же оповестили об этом немецкую сторону. И немецкие власти, пока не желавшие портить с американцами отношения, забеспокоились. А вскоре германские сыщики вышли на известный частный банк «Сасс унд Мартини», которым управлял солидный, по западным меркам, финансист Пауль Рот.
Как бы того ни хотел банкир, но его известность и солидность были подвергнуты тщательной проверке. Шаг за шагом выяснялось, что Пауль Рот не только управляющий банком, но и член берлинского муниципалитета от коммунистической партии. Были зафиксированы и неоднократные посещения банкиром советского постпредства в'столице Германии. Все эти данные позволили спецслужбам сделать вывод, что Рот общается с советской разведкой.
Но это было только начало «следствия». Через некоторое время удалось выяснить, что те самые фальшивые доллары и фунты, которые скрывались в сейфах банка «Сасс унд Мартини», поставлял Роту не кто-нибудь, а представитель советского торгпредства по фамилии Фишер.
Стали искать этого самого Фишера, да тщетно — он успел покинуть Берлин. У представителей спецслужб никаких сомнений не было: Фишер мог укрыться и чувствовать себя в относительной безопасности только в России. Той же самой точки зрения придерживались и американские представители ФБР. Сведения были «выбиты» после ареста известного кардиолога Валентина Верона и его товарища Бюло-ва. Кстати, последний то ли по своей личной инициативе, то ли по «легенде» спецслужб именовался не иначе как граф фон Бюлов.
Как бы то ни было, фэбээровцы предъявили врачу и графу обвинение в сбыте крупной партии фальшивых долларов. Обвинение в изготовлении предъявить никак не могли, понимая, что баксов на сумму 100 тысяч без специального оборудования и машины «нарисовать» двум людям просто нереально. Вывод напрашивался сам собой — эта операция не обошлась без твердой руки Москвы. И лишь окончательно уверовали янки в причастность СССР к фальшивкам, когда выяснилось, что Верона и Бюлова снабжал «долларами» советский представитель Николас До-зенберг. После провала он обнаружился в Москве,
Подняли биографию Дозенберга. Выяснилось, что имеют дело не с рядовым американским коммунистом, а с одним из руководителей компартии США. Журналисты газеты «Русская мысль», что издавалась во Франции, тут же провели собственное расследование и пришли к выводу, что Дозенберг «крупный советский агент-нелегал». По сути дела, он им и был, потому как должность управляющего румыно-американской кинокомпании была высосана из пальца.
Но крупная валютная афера в преддверии Второй мировой войны была спланирована так тщательно, что указать пальцем в сторону СССР никто бы не взялся, хотя, конечно, многие понимали, откуда дует ветер.
И только бывший руководитель отделения экономической разведки Иностранного отдела ОГПУ, а после — резидент советской разведки в Испании товарищ А.Орлов в своих мемуарах, опубликованных в американском журнале «Лайф», назвал адреса и разложил события по полочкам. Под заголовком «История сталинских преступлений» бывший представитель разведки рассуждал, что операция под кодовым названием «Фальшивка» в СССР разрабатывалась еще в начале 30-х годов. Разрабатывалась как «весьма масштабная» акция и если не по инициативе, то, во всяком случае, с одобрения советского вождя.
Главная ее цель состояла в том, чтобы, напечатав фальшивок на гигантскую по тем временам сумму, «пополнять запасы валюты, необходимые для успешного выполнения пятилетки».
Естественно, сотрудники внешней разведки СССР ясно понимали: распространить такую сумму по европейским банкам и остаться в стороне — дело из области фантастических авантюр. Потому как каждое финансовое учреждение имеет в своем штате высококвалифицированных специалистов, которые только и занимаются отслеживанием фальшивок, проясняют место их изготовления. Но политический отдел ОГПУ, опять-таки по показаниям Орлова, распорядился распространять большую часть подделок не в Европе, а в странах Латинской Америки и Азиатском регионе, в частности в Китае, Увы, первые же каким-то чудом оказались в Федеральном резервном банке США, и клерк, так своевременно их обнаруживший, избавил банки третьих стран от скандала. Сталинская операция потерпела фиаско.
Но, как отмечал А.Орлов, поддельные купюры, изготовленные в СССР, практически невозможно было отличить от настоящих. Распознать их могли только опытные эксперты. Таким и оказался обычный клерк, который узрел в портрете Франклина не-, видимые неточности.
А в конце XX века историки натолкнулись еще на одни, довольно занятные дневники и записки советского тайного агента Бориса Лаго. За несколько лет до начала Великой Отечественной войны этот представитель черного плаща и кинжала жил в Ру-мынйи и занимался сбором разведданных о вооружении и составе армий будущих союзников вермахта. За «зарплатой» и расходными деньгами советский резидент под видом успешного коммерсанта ездил в Берлин. «Деньги мне выплачивались по ордеру из особой кассы в английской или американской валюте в крупных купюрах, — сделана им запись в дневнике. — Когда я рассматривал впервые полученную бумажку в 50 фунтов, кассир заметил: «Не беспокойтесь, это настоящая. Мы имеем и другие, но таких вам не даем — зачем подвергать вас двойному риску? Для размена «тех» у нас имеются особые люди». Тут же для удовлетворения моего любопытства он вынул из особой папки 100-фунтовую бумажку и протянул мне. Действительно, она от настоящей ничем не отличалась...»
Но попытка Советов размножить американские и английские деньги оказалась лишь прелюдией перед настоящим взрывом международного фальшивомонетничества. Нацистская Германия активно готовилась к войне. И тотальные экономические диверсии были одним из главных направлений победы.
После того как в 1939 году АНГЛИЯ и Франция объявили войну Германии, лидеры последней распорядились о выпуске своих фунтов и франков. Организаторами преступно-экономической кампании стали президент имперского банка Я.Шахт, обергруппен-фюрер СС Р.Гейдлих и группенфюрер СС В.Шел- , ленберг. В пригороде Берлина была организована тайная фабрика, оснащенная новейшей полиграфи,-ческой техникой. Клише для печати иностранных валют вытравливались в лаборатории службы, безопасности, специализировавшейся на изготовлении поддельных документов. Правда, долгое время никак не удавалось подобрать подходящую бумагу. Но в конце концов по данным разведки установили, что англичане печатают деньги на листах, в состав которых входит турецкий лен. После этого со станков немецкой типографии «Аугуст Петрик» начали сходить поддельные английские фунты стерлингов.
Но прежде чем выбросить огромную массу фальшивок на европейский рынок, их «подлинность» испытали в действии. В Швейцарию отправили эсэсовца-курьера, одновременно предупредив швейцарских пограничников о подозрительной персоне. Багаж курьера был тщательно проверен, но ничего криминального ни таможня, ни пограничники не обнаружили. Немецкая разведка словно насмехалась, когда в базельский банк пришло уведомление о появлении фальшивых английских банкнот. В Швейцарии насторожились, поступавшие в денежные хранилища фунты тщательно и по многу раз проверяли, но подделок так и не обнаружили. После чего немецкое командование дало окончательную отмашку: в Европу хлынул поток поддельных фунтов.
Операция с запуском фальшивой валюты повторилась немцами с наступлением 1941 года. На этот раз секретным службам Третьего рейха требовались достаточные средства в советских деньгах, и «Аугуст Петрик» переключился на рубли. 28 мая 1941 года у президента Рейхсбанка Функа состоялось совещание, на котором было принято предложение Розен -берга о печатании советских денежных билетов. Протокол этого совещания можно увидеть в одном из томов, в которых собраны все материалы по ходу Нюрнбергского процесса.
Первые фальшивки завозились в СССР под видом дипломатической почты, а сбывались путем покупки драгоценностей, предметов антиквариата и произведений искусства. Но в конечном итоге масштабный план экономической диверсии против России потерпел неудачу. Уже в первые месяцы войны население первого в мире социалистического государства стало обеспечиваться необходимым товаром и едой только по продуктовым карточкам. Карточная система, введенная Сталиным, была самым лучшим способом защиты от подделки валюты, а значит, и подрыва советской экономики.
И тогда всю мощь экономической диверсии перенесли на англичан: как-никак, а Великобритания считалась могущественным союзником СССР. Расчет делался на то, что регулярные вливания поддельных фунтов в экономику островитян если не разрушат совсем, то заметно ослабят денежную систему. На первом этапе подделками планировали расплачиваться с агентурой за секретные сведения и информацию. Но дело до массового выпуска фунтов снова не дошло.
Вторая попытка завалить остров фальшивыми фунтами была предпринята немцами в 1942 году. В концентрационном лагере Бухенвальд отобрали, 23 заключенных, преимущественно евреев, имевших опыт типографской работы, — граверов, топографов, художников. «Взвод» перевезли в лагерь Заксенхау-зен, где оборудовали мастерскую. Во главе операции был поставлен штурмбанфюрер СС Бернгард Крю-гер, именем которого она и была названа.
К началу 1945 года было изготовлено фальшивок на сумму 134 610 810 фунтов стерлингов. Первосортных подделок среди них было на 10 364 830 фунтов. Но стоит отметить, что под «второсортные» подпадали только те банкноты, которые уличить в подделке мог только самый высококвалифицированный эксперт. У потребителей и рядовых сотрудников банка «второсортицы» не вызывали никаких подозрений.
Пленные фальшивомонетчики под бдительным оком охраны трудились денно и нощно, однако не упускали случая подпортить продукцию или записать номера и серии подделок.
Продукция «Бернгарда» использовалась в самых различных целях. В 1942 году камердинер английского посла в Турции Э.Базна связался с сотрудниками немецкого посольства и предложил им свои услуги. Он многократно вскрывал сейф с секретными документами шефа, делал с них фотокопии. Имперская служба безопасности не проявила особого интереса к этим документам, однако с Базной щедро расплатились, выдав ему 300 тысяч фальшивых фунтов стерлингов. Когда после войны тот попытался положить их на свой счет, банковские чиновники отказались принять фальшивки. Упрямый шпион вплоть до 1970 года пытался получить компенсацию у правительства ФРГ как правопреемника Третьего рейха.
«Положение рейха в отношении денежного курса и золотого запаса всегда было напряженным, поэтому секретная служба очень рано начала выпускать для своих нужд фальшивые фунты, — откровенничал в своих мемуарах глава политической разведки нацистской Германии Вальтер Шелленберг. — Два года потребовалось на то, чтобы подделать так называемую восковку, необходимую для изготовления английских фунтов. Два бумажных завода, один в Рейнской провинции, другой в Судетах, были целиком заняты изготовлением фальшивых купюр... Был разработан план, в соответствии с которым на территории'Англии с самолетов должны были быть сброшены тонны фальшивых денег».
Тем не менее, операция под кодовым названием «Бернгард» принесла плоды. В 1945 году Английский национальный банк даже был вынужден изъять из обращения старые пятифунтовые банкноты. Экономисты и эксперты не без основания полагали, что немцам удалорь насытить английский денежный рынок фальшивыми фунтами. Попытать счастья в изготовлении американских долларов. После открытия «фабрики» в 1944-м, за год удалось напечатать только около 6 тысяч купюр достоинством в 100 долларов. Когда к концлагерю приблизились союзные войска, все оборудование и заключенных эвакуировали, надеясь организовать производство в другом местечке. Но за несколько недель до подписания капитуляции агенты спецбригад упаковали уникальное типографское оборудование и компрометирующие материалы в ящики, которые тут же были сброшены на дно горного озера Теплиц.
В невиданных масштабах гитлеровские «чеканщики» подделывали денежные знаки не только своих военных противников, но и первых союзников, к которым относилась Италия. Безудержная эмиссия, которую гитлеровцы применяли в оккупированных государствах, позволяла им грабить материальные ресурсы этих стран.
Конечно, ни Сталин, ни Гитлер не были ни первооткрывателями, ни законодателями моды в насыщении чужих рынков фальшивыми деньгами. Это «секретное оружие», как уже упоминалось выше, часто использовалось самодержцами и руководителями государств на протяжении нескольких столетий. При помощи незаконной эмиссии многие диктаторы одним махом старались не только решить внутренние проблемы в стране, но и достичь определенных внешнеполитических целей.
Последний раз выпуск фальшивой валюты Москвой был зафиксирован в конце 80-х годов, когда советская империя печатала афгани для режима Наджибуллы. Именно в то время в Афганистане разразилась чудовищная инфляция, и официальному Кабулу приток «свежих» денег был крайне необходим. И СССР со всей решительностью принялся за оказание помощи. Да так, что противники просоветского режима в Кабуле — руководство религиозно-военного движения «Талибан» — были вынуждены закрыть Кабульский финансовый рынок. Проще говоря — денежную биржу страны, потому что афгани резко теряли свою стоимость. В официальных источниках указывалась и причина этого явления: дескать, увеличивается приток денежной массы с территорий, которые контролируют оппозиционные силы. Без намеков было понятно, что речь идет о «Северном Альянсе», который поддерживал могущественный в то время СССР.
И даже когда талибам удалось одержать победу над «Альянсом»,, уже не СССР, а Россия продолжала
снабжать афганской валютой нового президента Ра-
/ бани. Чтобы подорвать экономику на территории,
занятой «Талибаном», по его просьбе Москва продолжала штамповать высококачественные афгани. Хотя эмитентом в неофициальных источниках назывался не известный Гознак или тайная правительственная типография, а некое германо-российское совместное предприятие, которое в бытность министром иностранных дел Андрея Козырева якобы и занималось производством афганских денег. При этом свежеотпечатанные банкноты забрасывались в Афганистан теми же путями, по которым из азиатской страны вывозились контрабанда и наркотики.
Иностранные специалисты долго спорили, можно ли называть поступающие с северных территорий афганские деньги фальшивыми? Многие, кто поддерживал «Северный Альянс», в том числе и Россия, склонялись к тому, что афгани все-таки настоящие. По крайней мере, у Москвы в этом не было никаких сомнений. Для правительства Ельцина «Талибан» представлял угрозу для мира и стабилизации в Центральной Азии. Не секрет, что Россия принимала участие в поддержке боевых отрядов Ахмад-шаха Масуда. Для этого «Северному Альянсу» перебрасывалось вооружение и боеприпасы из Ташкента и Душанбе. А потому можно предположить, что с помощью Москвы Масуд вел и широкую финансовую войну против своих противников. Как неоднократно заявлял лидер северной группировки, «переломать хребет талибам можно не только с помощью оружия, но и другими путями». И одним из самых эффективных оказался финансовый. Завоз миллиардов свеженьких афгани подрывал экономику, которую старались стабилизировать талибы. Резко росла инфляция. А разведчики и шпионы из «Северного Альянса» на новые денежки массированно скупали с территорий противника американскую валюту.
Экономическая война принесла свои результаты, потому как ни сами талибы, ни их пакистанские ру- | ководители не смогли предпринять против эмиссии с севера ничего существенного. Чтобы заработать настоящие доллары, приходилось развивать производство и продажу наркотиков. Но и эта валюта в скором времени тут же скупалась за московские афгани представителями «Северного Альянса».
ТЕМА ДНЯ: Русская монета - самая честная скупка монет!
|
